Тетрадь №3

Стартовал из Пирея поздно, уже после полудня, но все же прошел 70км и встал на крайней южной точке, мысе Сунио.
Новый этап начинался трудными дорогами греческой глубинки: изрезанная береговая линия, серьёзный рельеф и отсутствие хороших карт. Последнее досаждало особенно сильно. Однажды, несколько десятков километров тяжёлой дороги по горам, после спуска к морю, привели в тупик. Хотя на карте дорога продолжалась вдоль берега. И эта ошибка на карте была не единственной. Вылезая обратно те же десятки километров по горам, много «тёплых» слов сказал в адрес издателей карт, дорожных строителей и пр. Как раз в тех местах попалось поселение с символичным названием «Kanalia», перед ней проехал «Глафиру», позднее было что-то похожее на «Кабалу». Проехал рядом со знаменитым городком Марафон. В те же дни ночевал в поселке с названием «Skotina»…Погода тоже не баловала, днем потел по горам и гравийкам, а ночами изрядно мерз. Как то утром вылез из палатки, а всё вокруг, и палатка, покрыты толстым слоем инея.
Простой народ, как и везде, очень доброжелательный, душевный. Чаю или кофе предлагали обязательно, к сожалению, чаще всего приходилось отказываться. Но встречали везде очень радушно.
В Салониках был интересный момент. Выехал на площадь и увидел конный памятник. Оказался Александр Македонский. Захотелось сделать совместное фото – Саша с Буцефалом и я с велосипедом. Ищу, кого бы попросить, чтобы щелкнули меня. Смотрю - какая-то старушка через площадь ковыляет не спеша. Я к ней и пытаюсь по-английски, по-французски объясниться. Она меня слушала-слушала, голову склонив, а потом и говорит: «Знаешь, сынок, я ж все равно ничего не понимаю», - на чистом русском языке. Сфотографировала бабуся меня, кстати, довольно удачно.
На Новый Афон не заезжал, там три полуострова, как пальцы торчат, если на любой из них заезжать - петля, не на всех даже дороги есть. Естественно, в Афинах я интересовался, желание заехать было, но выяснилось, что там особое церковное государство в государстве и нужно заранее получать специальное разрешение. Но большой полуостров Халкидики, само собой, за два дня объехал по максимуму.
До самой границы с Турцией на дорожных указателях было написано не Стамбул, а Константинопулос. Для греков это, конечно, больной вопрос.

Турция. Виза на границе - 10 долларов. Стамбул. Турецкий коллега - кузнец. Консульство. Не сочли. Босфор. Азия. Европа кончилась, на счетчике 20 000км. Снежок на перевальных участках. День рождения. "Автоподарок" с забытым утром паспортом. Военизированная Турция. Прорыв жандармского кордона за Искандеруном.

Когда въехал в Турцию, было уже весьма прохладно, шёл январь месяц. Месячную визу, как и обещали, получил на границе за 10 долларов и 3 минуты. Сразу поменял драхмы на лиры и снова стал миллионером. 27000 драхм оказались равны 1020000 турецких лир. На следующий день в порту Tekirdag радостно обнаружил пароход из Баку. Капитан и половина команды – русские. Приютили, согрелся, сделал штук семь портретов. Еле остановился. Хотят все, обижаются как дети. Матрос Низами из Одессы сетовал, что нет у него видео, а то бы снял сюжет и продал в Одессе. Всего портретов, за две недели до Стамбула, нарисовал штук тридцать, из них за деньги - всего 5-8.
28 января днём въехал в Стамбул, нашёл «Трансбосфор» и познакомился с Умаром Магометовичем Аббасовым, бывшим капитаном, а ныне директором компании. Сработала рекомендация Плахова. Пока находился в Стамбуле, «Трансбосфор» помог мне заменить велокомпьютер, комплект передних звёзд и подарили спортивный костюм.
В первый день Аббасов устроил меня на пароход «Михаил Ломоносов». Бывший «научник», из которого всё оборудование выдрали, чтобы возить челноков и мохер. Поселили в баре с плотниками. Вечером тепло прошла встреча с экипажем. Днём съездил в наше консульство, долго ждал, но безрезультатно – «с визами помочь не в состоянии, а пресс-атташе болен». За неделю в Стамбуле сменил три парохода. Ночевал ещё на «Профессоре Водяницком» и на «Профессоре Колесникове». Экипажи принимали душевно, но остался тяжёлый осадок. Уникальные по оснащению научные суда, доставшиеся Украине, варварски переделали в пассажирско-коммерческие транспортники, выломав и выбросив все научное оборудование. Сравнение «забивать гвозди микроскопом» тут будет чересчур снисходительным.
Босфор – первый значительный рубеж всего путешествия – пройдено 20 000 км. На момент въезда в Азию получилось, что я уже проехал половину экватора. И всё это — одна Европа без Скандинавии и Балтики!
Но переехать в Азию по мосту на велосипеде, как мечтал, не получилось. Через Босфор раньше один мост был открыт для пешеходов и велосипедистов, но после того, как несколько самоубийц свели там счёты с жизнью, движение разрешили только для автомобилей. В общем, в Азию въехал в фургончике нового знакомого — турецкого кузнеца по имени Ахмед Озтюрк. В Питере один владелец галереи дал мне стамбульский адрес своего партнера – турецкого художника по металлу. В Стамбуле я с ним встретился. Ахмед радушно меня принял, пытался помочь с прессой и визами. У него не очень получилось, но общение было замечательное, душа родственная. Последнюю ночь в Стамбуле ночевал в его фургоне – караванинге. На нём же утром 4 февраля 1993 Ахмед и перевёз меня с велосипедом через Босфор.
За 4 следующих дня закончил объезд Мраморного моря и выехал к Дарданеллам.
8го февраля полдня ехал вдоль пролива и, глядя на такую близкую Европу, понимал, что теперь смогу увидеть её только через много месяцев и через… Гибралтарский пролив. Вскоре после Чанакале, где, увы, наших пароходов не оказалось, свернул с трассы на проселок вдоль кромки моря, будучи уверен, что на Трою неминуемо выеду. Ахейцы ведь к Трое с моря пришли. Но в Трою я не попал. Оказалось, что с этой маленькой дороги подъезда к Трое нет, только с автострады, которая от берега далеко. И я проехал Трою, в ней не побывав. Это было немного грустно. Тем более, что проселок был ужасным – гравий и булыжник по сумасшедшему рельефу. Погода соответствовала – собачий холод и северный ветер. Из цикла «веселые картинки» - лезу в очередную гору, встречаю местный «общественный транспорт» - какие-то трактора с прицепами. В них нахохлившиеся пассажиры, укутанные до самых глаз во что-то вроде башлыков, только глаза чуть видны. А навстречу им, под северным пронизывающим ветром, пыхчу я - в легкой ветровке, велорейтузах, с непокрытой головой и… обливаюсь потом. Дополняет эту картинку противная, непрерывная вибрация из-за булыжника, хотя булыжник обтесан более-менее ровно. Долго не мог понять, почему же такая жуткая тряска. Потом дошло – наверное, «экономия» тире «распил». Булыжник то ровный, но уложен не вплотную, как в Европе, а с зазором шириной где-то 2 см.
Эффект, надо признать, в самом прямом смысле потрясающий. Протрясает до печенок и костей. Так упирался и пыхтел до темноты, стараясь подъехать поближе к западной точке Азии – мысу Баба. Когда счетчик показывал уже 141 км, с фонарем на голове въехал в деревушку Тузла, где подвернулся «дом приезжих» - по сути старый традиционный караван-сарай. Устройство своеобразно - вначале что-то типа чайной. Там подают чай, стоит телевизор, сидят турки, разговоры ведут. Дальше проводят по коридору в большой зал, в центре которого восьмиугольный бассейн с горячей водой. А из зала много дверей, в одну из этих дверей проходишь, там маленький тамбур с ванной и туалетом, а через него уже в номер. 4 лампы, куча проводов, стол, вешалка - все. Розетку, к счастью, нашел. Она даже функционирует, хотя не сразу это выяснилось. Да, ещё - на дверях висит мухобойка. Удобств минимум, но крыша над головой и вода есть, всё замечательно.
Но хозяин почему-то забирал паспорт у каждого постояльца. В общем, переночевал, а утром 9го спокойно собрался и уехал. Проехал 112 километров по горам по довольно тяжелым участкам, допилил до городка Burhaniye, решил в маленьком отеле на ночлег вставать. Захожу и понимаю, что паспорта-то у меня нет, забыл его в том караван-сарае! Ну, что делать, кое-как объяснил хозяину ситуацию. Он поверил, и впустил меня. На следующее утро оставил вещи и на автобусах плюс такси добрался до прошлого места ночлега, забрал паспорт и к обеду вернулся. Получился такой «автоподарок» на день рождения10 февраля. Хотя 78 км в этот день проехать своим ходом всё-таки успел.
Кроме тяжелых дорог и плохой погоды, одно из самых негативных впечатлений в пути - это множество погибших под колесами автомобилей разных животных, домашних кошек, собак и птиц. В Греции не раз попадались сбитые машинами совы, в Турции другие пернатые хищники, типа ястребов. Автомобиль в этом плане, конечно не только экологически, но этически далеко не безупречен. Велосипед дает, что называется, 100 очков вперед. На велосипеде видно даже насекомых, когда ползут жуки или гусеницы. Помнится, к примеру, что в Италии и Испании на дорогах много было богомолов. Сидят, может, греются, может еще по каким причинам. И почти всегда удается их спокойно объехать.
13-го февраля проехал вдоль моря по хорошей дороге 44 км и упёрся в жандармов. Прорваться не удалось. Поехал назад и через 11 км увидел развилку и поворот в нужном направлении. Дорога уходила в каньон. Это была роковая ошибка. Через 14 км подъёма по камням на последней передаче, а временами пешком, да ещё и с проколом по пути, к 18.30 уже в темноте всё же вылез. Но это был не перевал, а вершина горы с ТВ-транслятором.
К счастью, там был и домик смотрителя, который меня пустил, приютил, обогрел. Звали его Ибрагим. Пили чай, ужинали, сушились вещи, а я его рисовал. За стеной – штормовой ветер и температура около нуля. На следующий день пришлось спускаться обратно. Когда вышел на трассу – посчитал потери: псу под хвост 90 км и полный ходовой день.
В Турции случилась, пожалуй, самая значительная победа над «запретителями».
Этим моментом горжусь как своим, может быть, высшим спортивным достижением - на уровне олимпийского рекорда. Мне удалось младшего офицера, жандарма, да к тому же турка заставить изменить принятое решение. Понятно, что пока чиновник ещё не принял решение, его склонить в ту или иную сторону какие-то мизерные шансы есть. Но вот заставить изменить уже принятое решение турка, да ещё и жандармского офицера невысокого звания, почти фантастика. Ситуация была такая: за Искандеруном на дороге развилка, основная дорога делает резкий крюк влево, а другая уходит вправо, ближе к берегу моря и никаких запрещающих знаков нет. Я, разумеется, свернул направо.
Пыхчу 50 км по горам, встречаю ещё семейную пару немцев на машине. Когда узнали, что я из России и делаю такой проект, они со мной сфотографировались и 20 марок дали.
Немцы всегда почему-то давали 20 марок. Я ничего не прошу, но у них, видимо, какая-то специальная статья расхода в отпускную смету заложена. Все строго дают 20 марок, ни больше, ни меньше. Дали мне 20 марок, попрощались, и я поехал дальше.
Наконец горы остались позади, дорога спустилась к морю и уперлась в полосатую будку.
Из неё выскочил солдатик с автоматом, остановил меня. Как обычно, показываю свои документы, в которых тот, естественно, ничего не понимает и вызывает начальника.
Выходит начальник — жандармский офицер в штатском. Показываю ему схему маршрута, она у меня всегда под рукой, паспорт с визой. А тот сходу начинает кричать и требовать чтобы я уезжал назад на трассу. По-турецки, естественно. Я одно слово даже запомнил с того момента – «копалы» – «нельзя», он его очень часто повторял. Спокойно по-русски объясняю: «Ты чего, мужик, обалдел? Я тут 50 км по горам полдня пыхтел, а ты меня посылаешь назад. С какого бодуна?». Нарисовал ему на обороте схемы два знака – «тупик» и «кирпич», показал на карте развилку, где свернул с трассы, объяснил, что там таких знаков нет. Он мне опять начинает что-то говорить, и опять я только два слово понял: «милитари» и «ареа» — то есть военная зона. Спрашиваю: «Причём тут эта ареа. Аллах один? Один. Земля одна? Одна. Всё. Какие вопросы?» А его ничего не берёт! Нельзя и никаких разговоров. Дальше по знакомому алгоритму: досье проекта достал, статьи показал, диктофон включил, фотоаппаратом демонстративно его щёлкнул. В общем, всё перепробовал – ничего не действует. Ну, что делать? В итоге, притворился, что остался тут навсегда. Достал что-то из еды, сижу, перекусываю с таким видом, что здесь у него жить буду. Офицерик вокруг меня суетится, что-то бормочет, кричит. Выдержав паузу, я ему жестами показал: «Мне надо вперёд, а тебе надо, чтобы я ехал назад. Тебе надо, ты меня назад и вези на своей машине»! А его машина рядом стоит. Легковая, новая, чистая, вся такая блестящая. Вот это его и пробило. Он посмотрел на свою замечательную машину, потом посмотрел на меня, грязного с гружёной корягой-велосипедом. Ещё немного поматерился про себя и сказал, ладно, езжай, но впереди ещё один пост будет. Ответил, «а это уже мои проблемы» и поехал. Часа через два действительно ещё один пост. Солдатик меня издали увидел и сразу позвал офицера. Офицер навстречу выскочил, затормозил: «Что такое? Нельзя!». Спокойно ему назад показываю и говорю: «Меня там уже пропустили, лучше за водичкой сбегай». Отдал ему флягу, он воды мне принёс. Отъехал за поворот, в ближайший лесок и сел передохнуть, сфотографировался. Фотографию так и назвал - «Отдых после боя».
Из основных турецких впечатлений надо отметить высокий уровень милитаризации Турции. Было совершенно очевидно, что роль армии в Турции гигантская, можно сказать, она является системно-образующим элементом в Турецком государстве. Выражалось это, во-первых, в обилии военных повсюду. Во-вторых, военные базы - городки занимают лучшие земли. Например, дорога идёт ровно, а потом делает петлю. По карте видно, что логично было бы проложить её прямо — по рельефу, по природным условиям ей нечего объезжать, а она вдруг делает петлю вокруг непонятно чего. Сразу ясно – военный объект стоит. И таких мест много. Дорога проходит не там где удобней, легче строить и ехать, а по тем местам, где она хорошо контролируется, где с неё хорошо просматривается окружающая местность и вообще – где правильно с точки зрения военных. Когда есть выбор между долиной и горой, дорога уходит в гору. В общем, сплошь и рядом едешь вдоль долины, но по горам. Пыхтишь с горки на горку, а рядом видишь хорошую долину, по которой можно было бы ехать ровно и без проблем.
Зато виды вокруг всегда очень живописные. Когда горы с морем сходятся, как правило, очень красивые ландшафты получаются. Но у меня создалось стойкое впечатление, что на Ближнем Востоке моря боятся. Если на берегу города нет, то дорогу тянут подальше от берега. Это и в арабских странах почти всегда так. Чтобы попасть к морю, необходимо, как правило, делать радиальный выезд,
Сирия. Хождение по водам, которое опоздал сфотографировать. Дороги, восточный способ проектирования. Латтакия, пароход из Измаила с португальским именем "Виана ду Каштело".
Из Турции я успешно выехал 28 февраля, буквально в последний день действия визы. У Сирии формально к берегу выход маленький, но фактически на тот момент весь Ливан – это был выход Сирии к морю. Собственно Сирию проехал дня за два. В тех местах наблюдал «хождение по водам»! Сейчас жалею, что не успел, как следует сфотографировать человека, идущего по воде. Он реально шёл через озеро, уж не знаю, как, но картина была совершенно фантастическая.
В порту Латтакия встретил пароход из Измаила. Все моряки наши, но пароход уже приписан к Украине. В первый момент даже не понял, что это наш пароход, потому что название у него было «Виана-ду-Каштело». В Португалии проезжал город на берегу с таким названием. А тут меня смутило, что буквы были русские, а название португальское. Какой-то сюр вообще: украинский пароход стоит в Сирии, название португальское, а буквы русские. Потом подъехал, спросил: оказался действительно нашим пароходом из Измаила, просто он был построен в том португальском городке. На этом пароходе и переночевал. Правда, день потерял почти весь – простоял у трапа, ожидая агента. Тот сказал подождать полчаса, и до вечера я прождал этого Олега Михайловича на причале.
Не отдохнул, не отремонтировался, но 2 портрета вечером нарисовать успел.
Ливан, а вояки вокруг все сирийские. Бейрут.
Встречи, консульство, АПН, русская диаспора. Дорога на Тир, "голландец".
Паром-катамаран на Кипр (русский). Ларнака, ночлег-2 портрета.
Веломагазин - все в подарок. Дорога на Никосию. Поиск нужного адреса, полиция, не знающая свой город и не имеющая карты. Наш корреспондент. Переезд в Лимасол и паром на Хайфу.
Въехал из Сирии в Ливан, но разницы между странами не заметил.
Сирийская армия была и там и там.
Я быстро доехал до Бейрута. Мне нужно было в Израиль как-то попадать, а я уже знал, что из Ливана в Израиль попасть по суше просто не реально, потому что сухопутная граница фактически перекрыта.
Для проезда границы по дороге нужны были специальные разрешения: от ливанской военной администрации, от так называемой «армии освобождения Южного Ливана», от израильтян, что они тебя впустят. Но фактически, и этого было недостаточно. А потому все через Кипр на пароме ездили.
В Бейруте серьёзно повезло с нашими официальными представителями. В посольстве, правда, мне не обрадовались, но «послали» не вообще, а конкретно - в торгпредство, где нормально приняли. Пообещали помочь с визой, попутно обозвали «Маугли». Даже устроили достаточно серьёзную пресс-конференцию. Мы ездили по разным людям, конторам, организациям, я рассказывал о проекте, были записи на радио, на телевидении. На одной из встреч нарисовал удачный портрет православного свящённика отца Григория. Через несколько дней решил сделать так: еду до границы с Израилем до города Тир (местные его называют Сур), даю интервью на радио, потом возвращаюсь в Бейрут, сажусь на паром, еду на Кипр, а с Кипра в Израиль. Так и сделал.
От Бейрута до Тира порядка 90 км, практически полный ходовой день, хорошая дорога, вдоль моря. Еду, до Тира остается километров двадцать. Обгоняет белая легковая машина, останавливается, выходит из неё какой-то молодой человек и спрашивает меня: «Откуда?». Я отвечаю: «Из России». Он: «А куда ?». Говорю: «Да вот, делаю такой проект вокруг Земли»… Да, когда я сказал ему, что я из России, он ответил, что он из Голландии. Смотрю: «Ну, парень, что-то ты на голландца меньше меня похож». Ну а когда он меня начал дальше спрашивать, всё стало предельно ясно: «А сейчас-то куда едешь?». Отвечаю: «Сейчас в Тир». Он опять: «А потом куда?». «А потом обратно в Бейрут». «А чего так?» — он спрашивает. Я отвечаю: «Потом на Кипр, а с Кипра в Египет». Я же не буду ему говорить, что я в Израиль еду. Ясно, что этот человек из спецслужбы. Я еду к границе на велосипеде, и компетентные органы решили выяснить, что это за чудак на велосипеде в сторону Израиля едет. Вот «голландца» и послали. С тех пор всех этих ребят «голландцами» звал. В общем, когда выяснилось, что я в Израиль не поеду, он попрощался и дальше поехал, ни одного вопроса больше не задал.
Потом до Тира доехал, все встречи и интервью прошли, вернулся в Бейрут. Там работал наш скоростной паром - катамаран с русским экипажем. Сетовали, что у них не очень успешный бизнес, потому что довольно большая конкуренция. Когда я переправлялся, пассажиров было мало. Но в Ларнаку мы «долетели» на этом катамаране действительно быстро.
В Ларнаку переправились уже к вечеру. Нужно было определяться, где ночевать, но тут мне повезло. Одна из попутчиц работала агентом этой пароходной компании, и узнав о моём путешествии, предложила переночевать у неё. Квартиру она снимала вместе со своей подругой. Я их, естественно, нарисовал.
На следующий день с утра выехал в Никосию на встречу с нашим журналистом, а потом надо было ехать в Лимасол, оттуда ходили паромы в Израиль. На выезде из Ларнаки стоял большой веломагазин. Зашел, конечно, хожу, выбираю, смотрю, чтобы не дорого и то, что нужно. Минут пятнадцать ходил, а потом ко мне хозяин подошёл. Разговорились, он оказался бывший велогонщик. А когда узнал о проекте, тут же семью свою вызвонил, всех своих родственников со мной сфотографировал, потом каких-то местных журналистов пригласил. Дальше всё, что я собрался купить, он мне подарил и ещё от себя кое-что добавил. Но один его подарок заслуживает отдельного рассказа. Он сказал, что у него есть новинка – резина на колёса, но не надувная, а сплошная. То есть, ей проколы не страшны, и накачивать воздухом её не надо. Я сильно обрадовался, потому что сам не раз думал, отчего такую резину до сих пор не изобрели. Короче, переменили мне резину и, слава Богу, у меня хватило инстинкта захватить с собой старую! Когда я выехал радостный на новых колёсах, через пару километров понял, что велосипед не просто тяжёло идёт, а очень тяжело идёт! Такое впечатление, будто у тебя колёса к дороге прилипают. Так я маялся километров сорок, пока, наконец, не остановился. Снять эти покрышки оказалось очень тяжёло, но кое-как я их выковырял, выкинул, поставил свою старую резину и счастливый поехал дальше.
Доехал до Никосии. У меня был адрес и телефон нашего журналиста, но я не мог найти нужную улицу. У кого ни спрашиваю, никто не знает даже в каком районе её искать. Думаю, сейчас у полицейских узнаю. Подъезжаю к полицейскому, спрашиваю. А он не знает, где эта улица. Стало уже интересно и странно. Я пристал к нему, предложил поехать в участок. Но и в участке никто не знает, где эта улица находится! Полицейские даже карту города не могли найти. И это в столице! В конце концов, сказали мне в каком районе надо эту улицу искать. Поехал туда, прохожих спрашиваю, никто ничего не знает. Уже стало совсем темно. Уже отчаялся совершенно, темно, на улицах никого, неоткуда позвонить. Тут увидел свет, человек въезжал на машине в гараж. Я к нему: «Так и так, позвонить можно от вас?». И позвонили. К счастью, журналист дома был, и когда он выяснил у этого человека, где я нахожусь, долго матерился, потому что оказалось, что я на другом конце города. Потом он на машине приехал, и я за ним ночью по Никосии крутил. Один или два дня у него пробыл. Было там что-то типа небольшой пресс-конференции. А потом меня провезли на машине почти до Лимасола, но въехал в порт я своим ходом. Там по Кипру был совершенно не мой маршрут, времени терять не хотелось.